И опять вспышка гнева заполнила все собой. Нейва ничего не видела, не слышала и не понимала. Изнутри горячей волной поднялась жаркая волна ярости. На Умбру, в очередной раз не понявшего свободного полета мысли Нейвы, на сестер, только из-за одного их существования… Почему она должна их видеть каждый раз? Нет, Нейва не скажет им о своем родстве… Путь они не знают, а она никому не расскажет. Чтобы не позориться.
Рыжая бежала вперед, ломая все вокруг. Привычный всплеск эмоций она чувствовала каждый раз по новому, все никак не пытаясь привыкнуть к постоянным переменам своего настроения. Да, Нейва порой сама не могла понять, почему капризное сознание награждает её эмоциями и чрезмерной чувствительностью, каждый раз режущей душу новшествами в восприятии.
Волчицу было слышно за километр. Но Нейву это как-то не волновало. Волновали лишь огненные бури в душе, разрывающие на части. Хотелось вцепится в чью-то глотку и рвать, подчинять себя теплую плоть… Да, наверное волчице сейчас помогла бы охота. Но разве могла она охотиться? Выбирать жертву, подкрадываться, а потом пускаться в безумный скач за дичью по всему лесу? Нет. Да она сама как на ладони! Весь лес знает о её передвижении.
Рыжая бежала в сторону реки и в морду подул влажный ветер, ничуть не уменьшив раздражения Нейвы. То ли она не стала тормозить, то ли попросту банально не смогла, но даже когда волчица выскочила на пологий, глиняный берег, даже когда лапы начали увязать в мягкой почве – даже тогда Нейва не остановилась, а на полном скаку влетела в холодную воду. Влага ту же добралась до шерсти и кожи, отяжеляя Нейву, возвращая ей некое подобие рассудка. Волчица взвизгнула, развернулась и бросилась обратно на берег, судорожно отряхиваясь.
Каждый раз, когда гнев полностью завладевал Нейвой, остановить её могло лишь что-то вполне физическое и ощутимое. Или боль, или холод, или жара… Ну, или какое-нибудь более сильное переживание, способное затмить все остальное.

А тем временем, первая вспышка прошла, успешно смытая водой. Волчица отряхнулась, сбрасывая с себя влагу. Лапы проваливались в глиняную почву и рыжая поморщилась. Но уходить пока не собиралась. Река завораживала. Такая переменчивая и не  постоянная. Даст жизнь, или отнимет. Бессмысленно промочит шкуру, или спасет, остудив рассудок.
Нейве не хотелось отходить далеко. Лечь по ближе, к воде. Чуть ли не уткнуться во влажную прохладу и замереть.
Рыжая нервно покрутила головой, переживая, что все же привлекла к себе лишнее внимание. В лесу надо быть осторожной. Пока везло. Но это пока… Мало ли кто откликнется на такое откровенное пренебрежение осторожностью? Человек?
Нейва прижала уши к голове. Внутри все еще теплился огонек злости. Он тлел и искрился, но уже начинал потухать, давая волю рассудительности. Да, такое тоже порой бывало. Жаль только, что в состояние холоднокровия и беспристрастия  разум приходил только после очередной вспышки. Холоднокровие – это ведь та же эмоция. И кто бы там что не говорил, оно так же приходит и уходит. Как волна. Накатывает и отпускает.
Найдя более-менее сухое место у самой воды, Нейва плюхнулась на живот, чувствуя, как холодит пузо мокрая глина. Порвала траву вокруг себя, выплескивая остатки гнева, и успокоилась, положив голову на лапы. Выдохнула, закрыла глаза. Уши все так же оставались настороженными, с головой выдавая хозяйку, которая даже и не думала погружаться в сон. Ей просто хотелось сейчас быть самой. Чутко прислушиваться к стуку своего сердца, дыханию… К той полосатой буре, что недавно одолевала волчицу целиком и полностью. Ей нравилось слушать саму себя. Это было интересно. Потому что можно было залезть в самое нутро, покопаться, поразмыслить, оставить все как есть и вернуться обратно. А с остальными – разве до общаешься до такой глубины?

От неожиданность Нейва  вздрогнула. Резкий голос врезался в сознание, которое только начало успокаиваться после недавней бури. Шерсть на загривке мгновенно вздыбилась, услышав резкие нотки в голосе волка.
Рыжая повернулась, встречаясь взглядом со Стерхом, чуть наклонила голову, не торопясь подниматься с уже нагретого места. Как ни странно, новой бури не последовало. Нейва оставалась спокойной, хотя появление одностайника ей не понравилось. Хотелось побыть одной, а он явился как раз не кстати.
- Ты клоун, – прямо бросила рыжая в ответ на слишком уж наигранное поцокивание языком, но наконец-то соизволила встать и усесться, не сводя глаз с волка.
Спокойствие уже начинало плотной пеленой обволакивать Нейву. Скоро прейдет и сонливость. Так было в девяноста процентах случаях: сначала вспышка гнева и ярости, потом ощущение умиротворения и спокойствия, а затем – жуткая сонливость. В остальных же десяти процентах – новая вспышка. Не обязательно гнева, какой-либо другой эмоции, вполне заменяющей предыдущую.
Стерх не принес с собой ничего такого, что могло бы вызвать в душе рыжей бурю переживаний. Разве что просто наезды по поводу её нежелательного вторжения. Пока этого было мало.
- Я первая пришла, – Нейва уверенно хлопнула хвостом по земле. – Что же ты меня не остановил, когда я соизволила спуститься к берегу, а подождал, пока я улягусь, устроюсь и приготовлюсь отдыхать от тяжелого дня, который, пожалуй, в действительности был тяжелее твоего?
Глаза рыжей раздраженно сверкнули. Лишь легкая рябь на озере, только и всего.