Этот овражек давно стал моим излюбленным местом для… В общем, кладовкой он стал. Тут действительно много приметных местечек, где можно спрятать то, что и через рот не влезло и через кожу не впиталось. Конечно, мясо, пролежавшее недельку среди перегноя, само мало чем отличается от почвы. Ну, разве что обилием червей. Впрочем, с голодухи и им будешь рад. Не куропатка, но червячка заморить можно. Ха, червячком морить червячка. Каламбур получается. Ну да ладно, я не об этом.
Так вот, как я уже говорил, тут было много моих тайничков на черный день. Так много, что даже моя феноменальная лисья память не могла удержать все приметы «кладовок». Вернее, могла, но в таком перепутанном виде, что и заяц, великий мастак по головоломкам ногу сломит. Не то, что я, ничтожный. Вот теперь приходиться бегать среди поваленных стволов, обнюхивая землю, словно охотничий пес. В носу уже свербит от пыли, листьев и разнообразных запахов, но ничего толкового пока найти не удалось.
И когда последняя моя надежда развеялась в прах, а чихать я стал через каждые полшага, чудо, наконец, свершилось. Четкий запах тухлятины ни с чем не спутаешь, идет прямо из под замшелого валуна, оказавшегося здесь видимо по милости одного из древесных гигантов, не решившегося падать в одиночестве. К нему и направил свои лапы. Копать долго не пришлось, видимо, я очень торопился, когда устраивал этот схрон. Но находка меня здорово разочаровала. От мяса осталась противная гниющая масса, в которой копошились белые толстые черви. Пожалуй, не будь я так голоден,побрезговал бы падалью. Но последние несколько охот закончились неудачей. Обосновавшаяся неподалеку волчья стая здорово подчистила лес от законной лисьей добычи. Что ж, с серыми не поспоришь, как бы самого не схарчили. Так что буду довольствоваться червями.
Мой обед уже подходил к концу, когда я услышал чьи-то легкие шаги. Некто бежал, довольно крупный, но не медведь (да и не бегают эти бурые, обычно). Может, вышеупомянутые волки, на которых я так горестно жаловался сам себе. Что за неудача! Надо бы схорониться где-нибудь, пока не заметили. А может он и вовсе мимо пробежит, меня не заметит?
К сожалению, серый бежать мимо не пожелал. Треск кустов, визг и по склону уже катиться вниз. Так не время медлить, и я одним прыжком скрываюсь за поваленным деревом, прижимаясь к самой земле.
Шелест листвы внезапно стих. Ага, докатился- таки. Ох, как же любопытно, почему он свалился вниз, так и тянет выглянуть из-за своего укрытия. Но осторожность все же берет верх, и ни одного рыжего пятна не показывается волку на глаза. Только ведь учует, как пить дать, учует, ветер то не в мою пользу. Что же делать? Может, уши ему заболтать, авось и минует беда? Тем более, выясню, сможет ли он меня преследовать, если что. А то вдруг лапу подвернул во время падения…
-Доброго вам дня, досточтимый волк. Удачна ли была ваша охота? – пискнул я из-за дерева. По голосу могло показаться – притаился там малый лисенок, году от роду нет. Пусть думает, что отпору дать не смогу. Вот уж я потом его удивлю.

Значится, волчица. Вот ведь, свела судьба. Причем самка отнюдь не была щенком или даже переярком. Взрослая, о матерости утверждать не стану, ибо в деле ее не видел. Все это очень странно. Охотники не катаются по склонам, да и вообще не имеют привычки шастать просто так за пределами нынешних земель стаи. Волки – существа компанейские. К сожалению, менее опасными они от этого не становятся.
Волчица попалась на мою уловку. Маленький лисенок, что он может сделать серой с клыками, что пара моих когтей? Если не голодна, плюнет в мою сторону и пойдет себе дальше, а вот если голодна…
Шелест листьев под лапами оповестил меня о том, что самка двинулась в мою сторону. Она не спешила, не таилась, но все меня почему-то не успокаивало. Что она задумала? И идет хорошо, уверенно. Значит, с ногами у нее все в порядке, и крутой спуск на здоровье не сказался.
- Да? – мой писк был полон надежды. Но тут же сменил интонацию на панический. – А тогда почему вы идете в мою сторону? Отчего досточтимая волчица, да продляться ее лунные ночи, решила обратить свой взор на рыжее ничтожество?
Проще говоря – чего ты от меня хочешь? Но от витиеватого слога отказаться не могу. Мало какой лисенок будет так высокопарно излагать свои мысли (он со страху вряти ли и слово вымолвить сможет). Но что поделать, никак не могу избавиться от этой привычки.
Начинаю медленно пятиться в другую от волчицы сторону, вдоль ствола, стараясь ни в коем случае не показаться на глаза. Лапы ставить неудобно, чтобы и сучок не хрустнул. Но у нас- то мех потрепанный, не раз лазили даже в поселение двуногих. А там осторожность – ого го, какая нужна! Нынешняя ситуация по сравнению с такой вылазкой – что хвостом снег подмести. Но и расслабляться пока рановато.