- Имя.
Стерх.
- Возраст.
четыре годика уже.
Пол.
мужской.
Вид.
волк. полярный.
Внешность.
Как-то хмуро горбат; привык сутулиться и сжиматься, с простодушной обманчивой слабостью поджимая хвост всегда.
Косматая голова нервно-недоверчиво опущена книзу, поближе к густо взлохмаченной запахами земле, где по обыкновению Стерх и ищет пряных собеседников и невежливых всегда чужаков - а последние особенно привлекательны: хотя бы тем, что зализывать раны под темнеющим куполом так героически, так лестно самолюбию.. сама морда тонка - оттого имеет передозировку хитростью; глаза желты - кто-то смог бы их медовыми окрестить - и навязчиво открыты, как обычно, прямо разглядывая все особенности встречных.
Тонки лапы - да и сам волк особо не страдает внушительными размерами, полагаясь на скорость и ловкость, не всегда на силу. Больное место - хвост; некоторой его части не хватает: не досчитался Стерх, бедняжка, одной трети после очередной драки с кем-то постарше да пострашнее. В целом-то, когда говорит он с одиночками-иноземцами, больными местами в разговоре для него становится абсолютно все, ибо драки, повторюсь, у волка в почете.
Шерсть пыльно-белая и жесткая по хребту; белеет к брюху, к нему же и смягчается. Хрупкие лапы часто облачены в грязь - неравномерную, коричневыми пластами слезающими по короткой шерсти - чего-то нечистоплотен Стерх, не любит речек. Шрамов нет, на нем все заживает споро, следов не оставляют чужие зубы. Как на собаке зарастает вчерашняя кровь.
Голос неопределенно бестелесен - слова очень просто забыть, ибо свойственны волку длинные речи (его не зря еще в юношестве прозвали пустозвоном) и шелестящий негромкий голос. Ну невозможно вслушиваться в слова стерховы, ну невозможно - или переключаешься на иной предмет изучения, или задумываешься о чем-то своем, неважно, главное, что способностью вычленять из волчьих монологов грамотный конспект сможет не каждый (хотя тут надо просто сноровку иметь).
Поднимает голову редко - чаще в сидячем положении; кто-то может хохотнуть, сказать, что Стерх подчиняется подобным образом: гляди-ка, и хвост поджал, и уши к затылку... Не стоит доверять подобному. Стерх неоднозначно любит лгать - пусть даже это отклонение в волчьих повадках, пусть это только в жестикуляции. Напасть, ежели что, нападет всегда, без повода даже. Вот победит ли и уйдет ли целым - вот это да, беда. Но лишний раз ощериться и оскалиться и полаять... что вы.
Под руку тут же лезут и иные волчьи особенности - ходит он странно, боком, имеет привычку топорщить шерсть при каждом неприятном известии, обладает невыразительной мимикой и нападает исключительно в лоб.
Характер.
Непогода будет продолжаться, говорит он. Нас ждут неслыханные
потрясения, неслыханные убийства, неслыханное отчаяние.
- Г.М.
Односторонне нервозен, вспыльчив и многословен.
Подозрительно часто волк становится участником стычек, скандалов, потасовок, драк и прочих симптомов присутствия Лиха в белой, но не светлой голове; Лихо-то это затихает тяжело и оставляет после своего паразитирования на теле хозяина множество рваных дыр, ноющих конечностей и вырванную местами шерсть. Стерх, в общем, даже гордится подобной особенностью и с некоторым самодовольством носит временные увечья - до следующей ссоры.
Имеет чувство справедливости и молчаливо следует ему, иногда, правда, выключая за ненадобностью (вот хотя бы тогда, когда после стычки объясняешься тем, что набросился на противника из-за того, что не понравилось слишком нагло-дерзкое выражение его лица... и где справедливость? нету её. следовательно, она выключена. хотя подобное случается редко, оно случается, и стоит принимать это во внимание.); назвать Стерха блюстителем закона и защитником ущемленных очень и очень трудно, потому как законы, - всем известно - созданы, чтобы их нарушать, а ущемленных всех не спасешь... Вот Стерх и выступает героем тогда, когда есть соответственное настроение и возможности.
Внимателен, умеет слушать, запоминать и использовать услышанную информацию. Однако нетерпелив, и при очень уж длинных лекциях начинает подыскивать незаметно себе другое занятие, надеясь на рассеянность рассказчика - молодость еще играет, что поделать... При особо тяжких случаях Стерх начинает деспота уже перебивать, вроде бы 'помогая' найти слова, заканчивая предложения на свой манер и, если наконец удается сбить с толку говоруна, по-быстрому исчезнуть, бросив что-то вроде 'охчерт, у меня же суп на плите'.
Стараясь укрепить внешнюю сторону свою, Стерх маленько позабыл о внутреннем мирке - и вышло так, что волка очень просто обидеть и зацепить. И ежели обижается он сильно, то даже всемогущее желание померятся силами уступает и Стерх становится пришибленным каким-то и молчаливым. Наиболее популярным подобное смятение становится тогда, когда волка отчитывают (это не относится к нагоняям за непорядки и наводимую шутливую смуту вокруг. скорее это приближено к тем его выходкам, которые влекут за собой какие-либо серьезные жертвы; остальное просто проносится мимо, даже не задевая белых ушей этого пустозвона).
Общество - вещь довольно-таки трудная в понимании волка, и приятелей близких он заводит с большим трудом, постепенно лишь приноравливаясь к неровностям выбранного существа, медленно изучая его - исследуя реакции на разные вести, рассматривая отношения с другими особями. Вообще не то что бы он 'не доверяет' социуму, нет - знакомых-то пруд пруди. Но он просто должен окончательно понимать 'друга', знать его следующие действия наперед - чтобы быть в нем уверенным, чтобы просто суметь его таковым и назвать. Да, важным качеством еще должно являться бойкость и словоохотливость 'оруженосца' - ибо Стерха не слишком просто перебить и не так просто завладеть его рассеянным вниманием.
Нервозность и вспыльчивость наиболее используемы в отношении незнакомых/врагов/дурно говорящих личностей, какие в окружении преобладают; неизвестно только, плохо ли это или хорошо. Для кого как, в целом.
История.
Момент, когда я встретил этого волка, был ярким, я запомнил его довольно хорошо. Тогда я был только шестимесячным глупым и невнимательным щенком (как называли меня старшие), и особенно я не задумывался о сохранности своей на прогулках, кои были довольно часты по причине врожденного любопытства. Вылазки из убежища насыщали меня как физически, так и духовно: каждый новый раз я посещал новые места, каждый раз заходил все дальше от владений родителей - и все было ужасно интересно тогда... Мама с отцом были одиночками, решившими объединиться для создания семьи. Вообще крохотный участок землицы был отцом вырван с огромным трудом и прямо-таки граничил с территориями соседней стаи, и потому встречи со стайными собратьями были, в целом-то, нередки, однако я их прицельно избегал (не без труда) из родительского наказа.
Ну да завершим это лирическое отступление и вернемся к прохладному весеннему вечеру, который застал меня в самой гуще незнакомого бурелома. В целом, я не подозревал о своем пребывании на территории запретной, стайной; только когда я услышал неосторожный треск сучьев под чьими-то лапами и навязчивый запах множества волков (хотя я знал, что рядом со мной он один), я понял, что влип в пренеприятную историю.
Надо отвлечься от всей этой неясной суеты и заглянуть, отмотав два часа назад, на живописную полянку, где находятся два волка и поглядывают друг на друга в тайном желании оторвать друг другу во-о-он те девять тысяч шестьсот пятьдесят седых шерстинок на левом боку и явно лишнее ухо справа. Один из них - белый, с желтоватым брюхом (а меньше в грязи валяться надо), другой - серый с черной полосой по хребту и рыжеватыми подпалинами. Первого прозвали Стерхом, второго - Лютиком (производное от Лютого).
Вот этот, слева который, серый, - он-то смотрит на белого даже нежно, и попробовать его на вкус хочет лишь для профилактики, если не от безысходности: ему, может, хотелось обратно к лежбищу стайному - торчать здесь и выяснять отношения слишком хлопотно, но некультурно будет разворачиваться и оставлять братца (а Стерх ему именно им и приходился) в таком состоянии. Он, если не поругается с Лютиком, сорвется на ком-нибудь другом, а исправлять последствия слабоумия еще накладнее. Что за день... С самого утра брат был каким-то странным: заводился по мелочам, мрачный ходил и вообще выказывал все признаки избалованного ребетенка, которому не хватало того, чего он и сам не знал. Все не так, все не по-его... Потом, получив основательную (но безрезультатную) взбучку от вожака, которому Стерх 'как-то случайно' нахамил, Лютик был вызван обиженным на крайне важный и серьезный (с успехом надо бы закатить глаза и добавить 'очередной') разговор. Теперь же серый полчаса упрашивал 'внезапно' захотевшего покинуть стаю остаться или хотя бы сообщить родителям/вожаку о таком решении. Стерх же был иного мнения; хотел все сделать втихую и вот уже полчаса просил Лютика пойти с ним вместе.
Естественно, верный стае Лютый упрямился, так же как и ущемленный в чувствах Стерх; дело дошло до того, что белый начал скалиться и подымать шерсть на холке - и Лютик сперва начал тоже устрашать брата: мол, не ты один имеешь клыки; никто не хотел уступать, и, предугадывая исход, сдался первым Лютый. Пусть идет. Одной занозой в лапе стаи будет меньше, никто наконец не будет прыгать на тебя, когда ты спишь, не будет путать следы выслеживаемой добычи и вообще мешаться.
Стерх сдался тоже; пробормотав что-то про предателей, он скрылся в пучине деревьев.
Последующую неделю белого Лютик не видел.
Я как можно сильнее вжался в землю и постарался с нею же слиться; меня даже начали окутывать неспешные клубы сна, когда кто-то наступил на меня. Я подозреваю, что наступили отнюдь не по причине невнимательности, даже наоборот: приметили, вот и решили осведомиться что да как.
Я выругался. Крепко. Про себя.
Открыл глаза, понуро встал и исподлобья начал вглядываться в пришедшего. По правде, меня должна была кондрашка хватить - здоровый стайный волк, примерно двух-трех лет, находит у себя под носом щенка из одиночек... Вот черт.
Однако я испытывал не страх, а обиду: я проиграл в дисциплине 'прятки', проиграл слишком просто и быстро. Нечестно так, вот. Сейчас я подобные мысли вспоминаю со смехом; интересно, что было бы, если рассекретивший меня волк пребывал в другом настроении?..
Он оказался белым, чуть худым и.. дружелюбным? Нет, это был всего лишь хищный интерес, любопытство.
Волк облокотился плечом о старое бревно, подгнившее уже; спокойно зевнул - знал ведь, что я не смогу убежать. Вел себя преспокойно, чувствовалась его власть над положением; я продолжал сидеть, уже с опаской поглядывая на дяденьку. Голова его, опущенная несколько минут назад вниз, поднялась снова; желтые очи внимательно всматривались в бедный мой силуэт, врываясь нахально в личное пространство и запоминая малейшие подробности моей внешности. Как будто это ему пригодится.
- будем знакомы?.. - я неуверенно зашевелился, подав тонкий отчего-то голос.
Волк потряс головой, стряхнув несуществующую грязь; зажмурил глаза, вдохнул замерзший воздух - вроде как пробуждался от мыслей.
- это бессмысленно, нет? - голос я не могу описать. Стандартный какой-то, шаблонный даже. Он не проявлял агрессии, и я осмелел.
- отчего же? Если Вы узнаете мое имя, а я - Ваше, это поспособствует укреплению отношений стаи и одиночек. - Чего я нёс?.. К чему?.. Зубы заговаривал, что ли?.. Так или иначе, на мои слова белый только фыркнул.
- варианта два. Или я тебя убиваю, или ухожу прочь и мы больше не видимся (я сомневаюсь, что после этой встречи у тебя хватит наглости оказаться здесь еще). Оба варианта не предполагают дальнейшего общения; тебе же лучше.
Я кашлянул.
- я не стайный. Логика тебя подвела. Так что тебе, в целом, повезло.
Если честно, я вообще не понял суть нашего разговора. Все произошло быстро, сбивчиво и вообще не по правилам. После реплики он пропал из виду; я еще долго сидел и думал, разбирал его слова. Они смысла не несли. Неправильно он отвечал и вел себя тоже неверно.
Ну да зато я остался жив.
По каким степям шатался Стерх, неизвестно до сих пор, но вернулся он весь в репьях, был шальным и, что интересно, спокойным, довольным.
Причиной 'добровольного' возвращения с чистосердечной вожаку явилась внезапно встреченная мать, не находившая себе места после исчезновения нерадивого сынка. Последний, узнав родительницу еще издалека, предпринял попытку к бегству, однако был пойман и хорошенько отруган. На вежливое же предложение продефилировать с мамочкой в родные пенаты отбрыкивался и упирался всеми пятью конечностями, однако увесистый пиночек от все той же любвеобильной маменьки послужил хорошей и на удивление результативной мотивацией к покорному следованию за ней.
Хэппи-энд, господа.
Потом Стерх пытался снова уйти из-под надзора старших (хотя сам ребеночек отличался от них разве что.. а ничем уже не отличался он от взрослого волка), снова возвращался - уже по собственному желанию и снова сбегал...
Молодость нескончаема, а инструмент закройщиков ниже хвоста с годами только усиливает свое положение.
Стая.
Единая.
Связь.
на ушкоо.
Отредактировано Стерх (2011-10-05 20:48:07)
